Альтернатива

«То не серая туча со змеиным брюхом разливается по городу, то не бурые, мутные реки текут по старым улицам — то сила Петлюры несметная на площадь старой Софии идет на парад». Таким Николка Турбин увидел знаменитый парад воинства Симона Петлюры, состоявшийся на Софийской площади 19 декабря 1918-го года.

Если бы, спустя почти сто лет, 12 мая 2012-го довелось Михаилу Булгакову описывать события, происходившие на противоположной Софии площади – Михайловской – и краски, и тона, и эпитеты были бы совсем иными.

Не потому, что май не похож на декабрь. Не потому, что – с точки зрения формы (не сути) – парад Петлюры и Форум объединенной оппозиции имеют мало общего.

Нет, по другим причинам.

Субботнее действо было – первым, пожалуй, за минувшие два года – оппозиционным мероприятием, наблюдение за которым не вызывало ни жалости, ни разочарования, ни безысходной тоски. Недоумения – совсем чуть-чуть.

«Большой брат смотрит на тебя»

Собственно, в субботу на Михайловской презентовали программу объединенной оппозиции. Заодно подтверждали: союз меньшевиков окончателен, назад дороги нет. И намекали: кто не с нами, тот против нас. Отсутствовавшего Виталия Кличко (кто бы сомневался! – С.К.) сие тоже вполне касалось.

Сцену и трибуны начали монтировать за три дня. При монтаже включили режим «максимальная экономия» - что, учитывая нынешнее положение дел в оппозиции, вполне понятно. Так, даже стулья свозили из офисов. Основным донором весьма недешевого мероприятия выступил Николай Мартыненко. Общими силами у подножия Михайловского собора собрали три тысячи делегатов.

- Юлия Тимошенко видит нас! Наш форум транслируют в прямом эфире. Юля, мы с тобой! – проорал Турчинов хорошо поставленным голосом профессионального трибуна. Не подозревая даже, что невольно перефразирует знаменитое оруэлловское «Большой брат смотрит на тебя».

- Юля! Юля!!! – скандировали присутствующие, обращаясь к невидимому телезрителю.

На высокую трибуну чередой потянулись лидеры объединенной оппозиции.

- Арсений Яценюк! – не запинаясь в предыхания, огласил Турчинов.

- Председатель ПРП, - тут замглавы БЮТ запнулся. По рядам побежали смешки, – Соболев!

- Сергей Соболев, прошу, - поправился через минуту.

Следом за Соболевым на сцене материализовалось еще человек сорок. Среди них: Вячеслав Кириленко, Андрей Кожемякин, Николай Томенко, Ирина Луценко, Николай Мартыненко, многие депутаты меньшевистских фракций и почти все руководители областных ячеек.

С трибун за этим наблюдали: Евгения Тимошенко, Терезия Яценюк, Филарет, Александра Кужель, Александр Данилюк, Олег Тягнибок, Леся Оробец, Владимир Огрызко, Геннадий Москаль, Валентин Наливайченко и даже целый Игорь Пукшин.

- Вы-то тут что делаете? – удивился ему Lb.uа.

- Праздник у меня! Оппозиционный форум, вот,– радостно отрапортовал соратник Виктора Балоги, не понаслышке знающий о том, как организовать роспуск парламента решением Костромского районного суда.

- С каких это пор вы – оппозиция?

- Я всегда за демократию! Меня же не назначили никуда при этой власти.

- Конечно, кто ж вас назначит!

- Мне даже не предлагали, - почти обиделся Пукшин. Обиделся как-то непонятно: то ли на мою дерзость, то ли на того, кто ему не предложил.

- Не предложили, и поэтому вы – тут, - резюмировал Lb.ua, - В список попасть рассчитываете или по округу?

- По округу, во Львовской области.

- От объединенной оппозиции? – я даже очки сняла от удивления.

- Ну, если выдвинут, - резонно засомневался предшественник Портнова.

Валентин Наливайченко да Владимир Огрызко были менее самоуверенны, но ничуть не менее доброжелательны.

Трибуны взвыли восторженно. «Банду – геть!» - завопила галерка.

- Новый парламент учредит институт отзыва народных депутатов! …Мы продадим Конча-Заспу и вернем людям больницу Феофанию, – распалялся Яценюк. - Мы ликвидируем губернии и институт губернаторов! Это в России губернии, а у нас – области. Вместо этого учредим институт Исполкомов, которые выбираются советами (местными, - С.К.), а советы выбираются людьми. Все это – первый блок политической реформы, которую предлагает объединенная оппозиция.

Сознательно ли, нет (скорее всего, нет), в программном своем экстазе Яценюк весьма напоминал «раннего Ющенко». Раннего, значит – образца лета 2004-го. Когда не было еще нахальной самоуверенности превосходства; развязной надменности; снисходительного чванства по отношению к окружающим. Когда были вера, упорство стремлений и решительная прямота пути. С ними – жесткие оценки; красивые, но пустые словоформы; простительный популизм революционного запала.

- Почему они – оккупанты? Потому, что только оккупанты грабят страну и все отсюда вывозят. Но мы все вернем народу Украины. Мы проверим все их состояние и имущество: от Президента до главы района. Им ничего не удастся спрятать! И вообще, они не диктаторы – мелкие злодеи, вот! – радостно выдохнул Яценюк.

Трибуны гудели восторженно. Отмечая гулом перерождение нескладного, неумелого, не вполне уверенного в себе экс-спикера (коим Яценюк был еще совсем недавно) в полноценного политического лидера. Уж если пользоваться метафорами лета 2004-го, то позиционирование Яценюка больше напоминает «тогдашнюю» Тимошенко – подставив плечо Ющенко, она предпочла «игру в долгую» сомнительным сиюминутным выгодам.

Распаляясь, Яценюк говорил все дольше и больше. О люстрации, реприватизации и прочих объектах политических утопий. Время от времени резко выбрасывал над головой правую руку с вытянутым вверх указательным пальцем. Так, словно грозил Богдану, равнодушно внимавшему ему у стен Софии. Кстати, сам Богдан булавою грозит Москве.

Выступать Яценюку, даже закованному в черное, не по сезону, облачение, было комфортно: навес над сценой создавал тень. Тогда как три тысячи слушателей томились под палящим солнцем. Мужчины прикрывали головы белыми делегатскими папками. Гости попроще мастерили из их содержимого пилотки.

Принятие солнечных ванн с политическим смыслом продолжалось около двух часов. Вторым после Яценюка «гвоздем программы» стала Женя Тимошенко, зачитавшая собравшимся мамино письмо. Между ними – Арсением Петровичем и Женей – уместились еще спичи Ирины Луценко (также прочла письмо мужа), Олега Тягнибока (поднимаясь на сцену, споткнулся, упал, но поднялся столь стремительно, что конфуза никто почти не заметил), Вячеслава Кириленко (неправдоподобно визгливо сетовавшего на «ползучую русификацию страны» и поносившего кинопрокатчиков), многих других.

«Мама, я верю в твою свободу!»

- Евгения Тимошенко! – наконец пригласил Турчинов.

- Юля! – заорала толпа вслед молодой женщине, которая хоть и чрезвычайно похожа на мать – внешностью, манерами, даже стилем одежды (теперь уже), но копией ее не является и зовут ее Женя.

Думала ли об этом Жужа, поднимаясь на сцену исторической площади? Вряд ли. Ее добровольный отказ от собственной жизни, личности, идентичности; ее безусловная готовность жить интересами и служить интересам матери – еще один безусловный подвиг дочерней любви.

- Мама передала мне это письмо два дня тому. И попросила, чтобы я прочла его вам, - выдохнула, приступая к сеансу выразительного чтения.

И хотя с выразительностью – паузами, акцентами, ударениями – у Жени пока не очень, по-украински говорить она уже научилась. «Зажечь» площадь ее слова, конечно, не могли, но слушали их внимательно.

Впрочем, куда больший пропагандистский эффект возымели всего три предложения, сказанные ею в самом конце, «от себя». Даже больший, чем прозвучавший «план действий» от Тимошенко.

- Мама, я знаю, что ты меня сейчас слышишь. Мы с тобой. Мама, я верю в твою свободу! – надрывно крикнула Женя площади.

Рядовые делегатки приготовились синхронно всхлипывать, но Жужа от трибуны уже отступила. Заместивший ее Турчинов принялся зачитывать резолюцию форума.

«Совершенно внезапно лопнул в прорезе между куполами серый фон, и показалось в мутной мгле внезапное солнце. Было оно так велико, как никогда еще никто на Украине не видал, и совершенно красно, как чистая кровь».

LB.ua