Альтернатива

Здесь слово «зрадник!» – «предатель!» – стало по функции скорее междометием (как матерные выражения), чем иными фигурами речи. В любом произвольно взятом спиче любого украинского политика оно прозвучит минимум с десяток раз. Да что там политика! Даже в бытовом сленге простых обывателей «зрадник!» на первом месте с громадным отрывом. Почему так получается? У меня есть минимум три версии и готов ими поделиться с искушенным читателем 

Недавно встретился со своей замечательной знакомой. Не виделись несколько лет, а стиль остался тот же. Трогательная всепогодная шляпка, рассеяно-пронзительный взгляд, безупречно-избирательная память. И ирония, конечно. Ольга – жена (не люблю слова «вдова»), помощница, соратница моего учителя Александра Зиновьева. Философа, логика, социолога. Гения! Нет, это не метафора или гипербола. Я читал как раз лекции в одном из самых известных университетов мира, когда узнал, что по некой сложной и комплексной методике Зиновьев номинирован «самым умным в мире человеком двадцатого столетия». Мощно! Особенно, когда знаешь, что каким-то боком (бочком) причастен 

Возможно, в прошлой жизни я был мусорщиком. Мусор притягивает меня, мобилизует, вдохновляет. Да, кого-то из писателей, помнится, вдохновляла пятидесятая чашка кофе (Бальзак), кого-то ― первый бокал шампанского (Тургенев), кого-то ― звуки танго (Сартр)... А тут вот ― трэш, мусор 

Знакомый немецкий политик пригласил в Берлин на день подписания Большой коалиции. Сказал, что после подписания я не узнаю страну. Закончатся наконец бесконечные полугодовые переговоры, мама Меркель вздохнет спокойно и сформирует долгожданное новое пятиголовое правительство. Страна станет другой! 

Недавно купил (очень недорого) в румынских Карпатах иконку начала позапрошлого века. Очень удивился. Написана на обычном оконном стекле. При этом идеально сохранилась – ни скола, царапины, трещинки. За двести лет рушились империи, гибли страны, стирались с лица земли целые города. А тут на хрупком стекле безмятежные святые лики, неуязвимые и неподвластные никаким потрясениям, катаклизмам и даже простой бытовой небрежности 

По издательским делам оказался в замечательном Будапеште. Живу в самом центре, на маленькой улочке имени политолога Няри Пал, в бывшей квартире Каталин Каради. Кто не знает – была такая мегазвезда в предвоенной Венгрии. Актриса, певица, красавица. Еще – авантюристка, мечтательница, роковая женщина. Мата Хари с ней рядом не стояла (точнее, не лежала) ни по таланту, ни по очарованию, ни по количеству и статусу любовников 

Во время войны в Югославии я жил в отеле недалеко от линии противостояния. Завтрак нам накрывали рано утром на изумрудной лужайке в «мертвой зоне» за отелем, куда не залетали снаряды. Перед трапезой официанты становились цепочкой, клали руки друг другу на плечи и танцевали сиртаки. На Балканах в знак почести и уважения к погибшему не плачут, а танцуют. У обслуги гостиницы каждый день гибли близкие. Гибла вся страна. Вот и танцевали. Было что-то невыразимо тоскливое и безнадежное в красивой линии, красиво танцующих и красиво одетых людях. Еда не шла в горло, хотелось не подпевать, а подвывать 

Есть замечательная японская пословица: «Красиво стареют лишь добрые люди». Недавно вспомнил ее, когда смотрел последнее интервью с «отцом оранжевых революций» Джином Шарпом. Жесткое лицо, тяжелый взгляд, свирепые морщины, ноль обаяния. Да, возраст – ушел из жизни практически в свой девяностолетний юбилей. Но есть и другие примеры 

Согласного судьба ведет, сопротивляющегося – тащит. Я никогда и не сопротивлялся. Когда меня, зеленого студента, вдруг пригласили на «квартирник» со скандальным бардом, я знал – надо идти. Первая встреча с Владимиром, правда, не потрясла. Песни из «Вертикали», прокуренная комната, холодная водка, легкое ощущение конспиративности и диссидентства 

Никогда не был в Давосе. Холодно. Дорого. Бессмысленно. Почти обо всём, что там как бы происходит можно прочитать и посмотреть по интернету. Эксперту, аналитику можно, конечно, ради любопытства поехать туда за деньги политика или олигарха. Но есть негласная договорённость: слетал по такой программе – весь год пиши и говори о спонсоре только в восторженных тонах. (А там уже на подходе и следующий очередной Форум).

Увидел недавно в сети впечатляющий ролик. Девушка демонстрировала виртуозное владение мышцами пресса. Изумительно проработанный животик, эротичное мини-бикини, будоражащие позы, провоцирующее придыхание... Весь набор для того, чтобы «завести», возбудить, взволновать пользователя. Но в первом же комменте к этому сюжету, обескураживающие слова: «Интересно, читала ли она "Войну и мир"?» 

Всю жизнь не могу понять «того, который во мне сидит». Почему ему так дорог этот мир с абсурдными праздниками, нелогичными поступками, непонятными другим мотивами. Когда-то я не мог объяснить американцам, что воздушный таран для наших пилотов был проявлением героизма, а не сумасшествия. (У них на войне таранов не было в принципе никогда). Я не мог объяснить израильтянам, почему для русских плен – это позор, а не хитрая уловка. (В уставе даже израильского спецназа есть пункт, разрешающий сдачу в плен и выдачу противнику полной информации). И я никогда, никаким иностранным друзьям не мог объяснить, что такое Старый Новый год, и почему его празднуют...

Так вот, там в палисаднике около школы, где мы пили пиво в бумажных пакетах, он и рассказал мне эту историю. По его словам, каждый год в день Святого Патрика, в зоопарках города не закрывают клетки и ворота. Те животные, которые захотели креститься, торжественной колонной тянутся к Собору по Пятой авеню. Чинно стоят в очереди, подходят по одному к алтарю, преклоняют колена и проходят процедуру крещения. Сложнее всего носорогам, они не привыкли вставать на колена, и жирафам – мешает рост.

В голове новогодний сумбур. Вспомнилось. Идут на «днюху» два мента к третьему. Один говорит другому: «Блин, подарок купить забыли! Давай по ходу, что-то купим. Вот книгу можем». Другой отвечает: «Вроде книга у него уже есть».

Если вдуматься, вся история человеческой цивилизации – это попытка не всё отдавать своей природе. Я уже напоминал, что человек устроен слишком просто. Природа лаконично заложила в него всего три базовых инстинкта (воления): питаться, размножаться, доминировать. Но хитрый и неуёмный человек всё пытается усложниться, облагородиться, надприродно очеловечиться. Привлекает для этого дела культуру, религию, высокие чувства и отношения. Иногда он даже вроде и побеждает, а потом, вдруг природа опять берет своё. Может потому, что у неё есть мощный союзник – революция.

Кажется О’Генри спросили: «А какой бизнес самый выгодный в Америке?» Он ответил: «Конечно, производство свинины!» Потом подумал и добавил: «Правда, есть еще политика». Глубокий и всеобъемлющий ответ! Именно на рубеже 19–20 веков экономический мир начал фундаментально разделяться на реальный сектор – производство и продажа очевидных, конкретных, ощутимых (в прямом смысле) товаров и услуг. Ну, помните, конечно: Деньги—Товар—Деньги. И сектор ирреальный: имитация и продажа неочевидных, мутно-смутных сущностей – политический лоббизм, инсайдерская информация, финансовые схемы... Короче, продажа «воздуха»: Деньги—«Воздух»—Деньги 

Есть такая историйка. Двое командированных просыпаются в гостиничном номере после жуткого загула. Кругом пустые бутылки, окурки, смятые постели, чьи-то забытые колготки. Сушняк и головная боль. Один говорит другому: «Надо бы пивка сообразить, чтоб как-то прийти в чувства». Тот отвечает другу: «Неплохо бы, но денег нет ни копейки». Друг в изумлении: «А что, мы вчера девчонкам отдали все деньги?» И тут следует замечательный, по своей скрытой мудрости, ответ: «Если бы всё не отдали, была бы лёгкая недосказанность!»

Первый раз я побывал Донецке еще в советское время. Изучал структуры, механизмы и динамику самоорганизации, по сути первой в то время, массовой шахтёрской забастовки. Удивил порядок, слаженность, трезвость (во всех смыслах) и масштаб акции. С тех пор не верю в версию о естественной маргинальности шахтёров, якобы застывших на границе патриархально-сельской (огород, летняя кухонька) и индустриально-городской (сложная техника, производственный коллективизм) субкультур.

Мы плыли на речном трамвайчике-ресторанчике с девушкой Русланой. Было темно и холодно. Но слева грело душу красиво подсвеченная громада Королевской крепости, а справа утопал в прожекторах Венгерский парламент. Черная вода Дуная между морем оранжевого галогенного огня. Пили токайское, но по ногам все равно сильно дуло.

Помню в детстве мы «собирали» взрослые фразы с неким тайным, скабрезно-многозначительным подтекстом. Слушая их, мы делали наивно-непонимающие глаза, хотя за спиной взрослых хитро перемигивались. Мол, «сечем фишку», а нас все еще держат за несмышленышей. К подобным фразам относилась простодушно-лукавая максима: «Поцелуй, по мнению дворника, – ключ от верхнего этажа, которым открывают и нижний». Меня эта фраза завораживала своей убойной технологичностью. А еще меня покорило величественное, по своему скрытому пафосу, сочетание «по мнению дворника». (До этого я думал, что мнение бывает только у директора школы или завуча). Я много раз полировал как четки в своем сознании эту мантру, пока со временем она не превратилась для меня из изысканной и восхитительной теории в рутинную практику