Альтернатива

Я изменил многие свои оценки. В том числе самого себя. Это касается того, что есть такое Россия и что есть Запад. Я абсолютно идеалистически представлял возможность построения демократической России. И идеалистически представлял, что такое демократия в центре Европы. Недооценил инертность России и сильно переоценил Запад. И это происходило постепенно. Поменял свое представление о пути России...

Корреспонденту РР удалось повстречать в Донецкой и Луганской областях некоторых ключевых полевых командиров, включая Стрелкова, чуть было не попасть в плен к Безлеру, дважды попасть под обстрел Градов, увидеть  пленных украинских офицеров, действующего украинского командира, который готов наступать и бомбить города. Они все знают, что убивать за абстрактную идею – нельзя, но все равно делают это

Позавчера просто хоронили нашего товарища. У меня реально был нервный срыв. Потому что хоронят парня, а там стоит урод-замполит, который за два месяца получил уже два звания. А погибший парень был без каски. Была бы каска, возможно, он остался бы жив. Это случилось уже в Луганске, в Жовтневом районе. Как-то приезжает этот Шаповал доводить нам какую-то информацию. И я ему все эти вопросы – про «БМВ», про перестрелку, про буторфанол – задаю. Это было на блокпосту возле Счастья, под мостом. Ни на один вопрос он конкретно ответить не смог. Я говорю: привезите нам военного прокурора. Вместо этого нас снимают с блокпоста и бросают в Луганск, где нас и накрыло

В целом зыбкость доказательной базы информационных атак «партизан» на Федеральный резерв очевидна. Впрочем, у ФРС реальных грехов и преступлений – выше крыши. Законных оснований, для того чтобы закрыть эту частную лавочку, более чем достаточно. Возникает вопрос: каковы цели и кто настоящий организатор (или заказчик) этих информационных атак? Версий много. Начиная от той версии, что это лишь желание отдельных лиц, входящих в группу «партизан», заявить о себе в информационном пространстве. И кончая версией, что эти атаки отражают непрерывную подковерную борьбу между мировыми финансовыми кланами Ротшильдов и Рокфеллеров, перешедшую сегодня в острую фазу.

Так или иначе, но начиная где-то с 2002–2003 года чекистами решается уже немного другая задача – полный захват страны. И если для первого этапа скупки собственности и борьбы с партхозэлитой демократия и рыночная экономика были наилучшей средой, то теперь стали препятствием. А потому общественная формация активно перестраивается в систему бюрократического капитализма, тут даже не надо было специальной воли. Новые задачи и новые люди, появившиеся среди тех, кто принимает ключевые решения, определили направление движения.

Жертвы на Майдане напрасны, как напрасны смерти моих сограждан на востоке Украины. Как были напрасными преждевременные тюремные смерти моих друзей Васыля Стуса, Валерия Марченко и многих других. Я не смог помочь моей стране научиться жить в свободе. И я очень устал. Все чаще и чаще думаю, что пора прекратить свою личную войну с Аппаратом. Именно так, личную войну, не поддержанную моими соотечественниками. Но я умею проигрывать. Поэтому я уйду непобежденным и сейчас, в 2015 году

С одной стороны, поток жидких душевных «какашек», зловонными ручейками сочащихся со страниц некоторых сайтов, форумов и блогов, обязывает меня снять налёт конспирологической таинственности с того, чем эта странная публика самоудовлетворяется уже не первый год, поминая всуе Андрея Ваджру. Но с другой стороны, я бы всё-таки не стал утруждать себя разгребанием всей этой ерунды лишь ради того, чтобы кому-то что-то прояснить насчёт себя. Лень бы одолела рассматривать в микроскоп простейшие организмы и тем более продукты их жизнедеятельности. Однако если что-то делать не хочется, но делать это необходимо, то надо найти для себя подходящую мотивацию. Я её нашёл чисто в психологической плоскости. Мне захотелось понять, какие же порывы души с такой негативной силой притягивают некоторых индивидов не к реальному человеку, а псевдониму.

Українські націоналісти – зберігаючи формат «Правого сектору», для української радикально-налаштованої молоді, заявляємо про розширення своєї діяльності та проголошуємо створення Національного ополчення

Украинцы — хорошие воины. Трудно сказать, какую тактику мы выберем. На войне любая хороша. Лишь бы наши солдаты оставались живы, а ваши погибали. На дуэли мы драться точно не собираемся, но мы будем мочить вас в сортирах. И на вашей территории тоже. В ход будут пущены все средства. Будут рваться ваши вокзалы. А что вы на меня так смотрите? Не надо на меня так смотреть. А вы зачем к нам пришли? Путин эту войну не выиграет, и он это поймет, как только начнет вести военные действия. И мне все равно будет, кого из вас убивать: мирное население, немирное. Почему я должен вас жалеть?

Есть вопрос этики, соответствия средств и цели. Есть великая цель – преодолеть мировое зло, имперскую Россию. Методы должны быть соответствующие. Если потребуется – мы должны пойти и на пытки. Все эти эксцессы неизбежны на любой войне. На любой. У нас ведь какой выбор, если мыслить логически? Вообще не вести войну, сдать Донбасс Путину - либо пойти на войну, с учетом допущения эксцессов. Преступление – это суть войны. Но есть и политический контекст. Война – это разбой, который мы допускаем, когда в другом случае будет хуже. Я думаю, расширение авторитарной империи Путина, этого православного мракобесия, полуфеодальной монархии на эти регионы и всю Украину – в рамках исторического процесса гораздо хуже

Европейцам очень не хочется втягиваться в конфликт. Они боятся за собственные безопасность, бизнесы и капиталы. Для них комфортнее отделаться от Украины деньгами — совсем небольшими для них, признаем. Они боятся связывать свое будущее с будущим Украины, на которую покусилась Россия. И даже г-н Шульц, президент Европарламента — европейского органа, неоднократно призывавшего предоставить нашей стране перспективу членства, — заявил, что для Украины сейчас гораздо важнее немедленная финансовая помощь, чем обсуждение перспективы членства. Как будто одно исключает другое. "Я не думаю, что это реально, я не верю, что Украина скоро присоединится к ЕС, я не считаю, что мы должны давать обещания по этому поводу", — вот что думает Шульц о европейских перспективах Украины

Путин расправляется с неправительственными организациями, совершая налёты на офисы тех, кто получает иностранное финансирование, рассматривая их как ведущих подрывную деятельность иностранных агентов, единственная цель которых состоит в том, чтобы расшатать его власть. А сам, тем временем, инфильтрует своих агентов в американские СМИ и политические институты. Путин использует свой пропагандистский аппарат, чтобы постоянно отчитывать западные страны

Любая политическая структура - будь то демократия или, напротив, автократия, непременно в итоге вырождаются в олигархию - власть немногих вождей, спаянных между собой круговой порукой и стремлением ни с кем властью не делиться и никого в свой слой не впускать. Власть автократа делится между советниками и, рано или поздно, свита начинает играть короля. Народ же вынужден делегировать непосредственное выражение своей воли немногим лидерам, которые быстро создают аппарат, который обеспечивает их выдвижение почти до бесконечности и контролирует движение масс. И в том и в другом случае реальные властные рычаги оказываются под контролем небольшой кучки. Олигархия вечна, всесильна и самовоспроизводима.

Так в молодых рекрутах тренируют устойчивость к стрессам и способность побороть панику в бою

Как некогда горстка конкистадоров при помощи полутысячи клинков, «дьявольской» хитрости и болезнетворных микробов превратила в пустыню обе части американского суперконтинента, сегодня весёлые белозубые господа в льняных пиджаках и небрежно расстёгнутых дорогих сорочках, вооружённые всевозможными «измами», вылупившимися в ходе западных гуманитарных дискуссий и «натурных экспериментов» вроде конструирования ваххабитской версии ислама, разносят вдребезги один суверенитет за другим, превращая страны в территории, где одичавшие остатки некогда гордых народов умываются коровьей мочой, едят жуков и крыс, согреваются, сжигая вонючие, нещадно дымящие кизяки и посылают своих детей умирать, чтобы принести белому сахибу горсточку колтана, да выменять его на патрон к ржавому китайскому «калашу»

США не знают, что делать с Путиным в Сирии. Он там перевернул всю игру. Это очень трудно — найти политику против него. Вот он предлагает нам быть его союзником в борьбе с терроризмом. Мы говорим: нет, нет, нет, он бомбит не то, что нужно. И вдруг назавтра он берет и бомбит то, что нужно. Да и наши действия непоследовательны. В первый день российские самолеты бомбили в том числе позиции «ан-Нусры» (отделение террористической организации «Аль-Каида» на территории Сирии и Ирана, чья деятельность запрещена в России) — а мы заявили, что их бомбить нехорошо, потому что они борются с Асадом. С каких пор «Аль-Каида» наш союзник?! Как вы хотите, чтобы люди это поняли? И никто не знает толком, что делать с Путиным в Сирии, — ни мы, ни Штаты…

Все эти разговоры про единую и неделимую - это блуждание в ложных мифах. Вся эта имперская блевотина про территориальную целостность - это просто отрыжка советского образования. В этом нет ни правды, ни практической пользы. Это все одна пустопорожняя болтовня. В конце концов сколько раз за 20 век менялись границы Украины! Почему их последний вариант должен стать догмой, ради которой нужно рисковать самой украинской государственностью? Самой идеей вольной и независимой Украины, о которой мечтали веками настоящие украинские патриоты? Просто подумайте о чем я говорю. И не надо никого убивать. И не надо гибнуть. А Путин, нагруженный этим хламом и новыми нахлебниками - надорвется. И без всякой войны - просто превратится в кучу дерьма 

Американцам нравится подводить под свою политику нравственный фундамент. Что касается Украины и Ирака, то там фундаментом является просто необходимость. Соединенные Штаты не могут напрямую применять силу, навязывая решение Украине и Ираку. И дело не в том, что война не в силах остановить зло. Вторая мировая война его остановила. Дело в том, что затраты на войну, время на ее подготовку, а также масштабы кровопролития в ходе такой войны могут оказаться умопомрачительными. Иногда война становится необходимостью, но такие случаи редки. Постоянная война, к которой привлечено недостаточно сил для навязывания политических решений странам, где у США отсутствуют первостепенные интересы, это готовый рецепт для самого худшего из всех исходов: конфликт, заканчивающийся поражением