Альтернатива

Понимая, что тот путь, который выбрала украинская псевдоэлита, ведет в никуда, что она зажата жесточайшей необходимостью разделять и далее народы Украины для продолжения властвования, у человека, который задается вопросом: «Что делать?», как один из вариантов ответа возникает версия о герилье. Имея колоссальный исторический опыт партизанского движения во время Великой Отечественной войны, хочешь не хочешь, сравниваешь те условия, цели и методы борьбы, которые происходили тогда и к которым народ Украины так безразличен сейчас.

Анализ источников приводит к пониманию того, что главной целью партизанских отрядов было выжить [1] на оккупированной вражеской территории и что они, по сути, представляли собой некое убежище (mafia, по версии Марио Пьюзо, куда за помощью против инородной норманнской аристократии могли прийти сицилийские крестьяне). Только 4–10 процентов от общего числа диверсий за линией фронта были совершены партизанами и подпольщиками [2]. Простые люди стали идти в партизаны, когда появилась прямая угроза их жизни (зона фронта зимой 1941–1942 годов) или их бытию (насильственный угон советских граждан со своей среды обитания на работу в Германию). Причем если русским и белорусам было где прятаться, то жителям Украинской ССР найти альтернативную среду обитания из-за отсутствия лесов было намного сложнее. Следует учитывать, что немцы также имели экономические планы по переустройству сельского хозяйства и промышленности рейхскомиссариата «Украина», для чего необходима была рабочая сила на месте. Отдельным этносом, искренне преданным немцам, были галичане, которых нацисты активно использовали при освоении захваченных земель на востоке.

Из-за природных условий, которые не только не давали возможности спрятаться, но и столетиями деформировали под себя людей, УССР не могла себе позволить такое количество партизан, как РСФСР и БССР, а попытка непродуманно наполнить республику партизанами и подпольщиками в 1941–1942 годах по разнарядке [3] окончилась провалом [1].

Зиму 1941–1942 годов пережили только четыре значимых украинских партизанских отряда (Копёнкина, Ковпака, Сабурова и Федорова) [1], но и те вынуждены были или вернуться за линию фронта, или максимально к ней прижаться.

При сравнении захвата страны в 1941 и в 2014 годах обращает на себя внимание первоначальная мягкость режимов. И тогда, и сейчас давление на жителей рейхскомиссариата «Украина» не является смертельным и вполне приемлемо для существования. Угон в Германию, из-за чего молодые парни и девушки готовы были пойти на смертельный риск и убежать в лес в 1941–1943 годах, сейчас украинцами воспринимается как счастье. Благодаря современным технологиям промывания мозга, ресурсу времени и отсутствию большой крови западные хозяева украинской земли смогли сделать так, что не они гонят людей на работу, а люди сами идут в рабство в результате деформации сознания. И ничего, кроме как жаждать быть рабом здесь или беженцем (т. е. человеком низшего сорта на чужой земле), не могут. И если во время войны убежать можно было только в ближайшие леса, то сейчас, имея захват без крови с открытыми границами и даже пунктами пропуска на «фронте», любой, кто не согласен, но не желает сражаться за свои права, может спокойно уехать в Россию, Америку, Польшу, Германию, ЛДНР или Израиль.

Относительно партизан периода раскачивания следует признать низкий уровень профессионализма и тогда, и сейчас. Это палестинцев, талибов и боевиков Майдана готовили в лагерях Йемена, Пакистана, Литвы и Польши. А вот относительно русского/красного партизана, почему-то считается, что умение воевать у него в крови. Сказка стоила нам 90 процентов потерь партизан в первый военный год (1941–1942) и полной ликвидации отрядов сопротивления на Украине в 2014–2015 годах.

Также следует учитывать то, что если во время Великой Отечественной войны происходило новое немецкое строительство доминионов и протекторатов, создавался Германский рейх, где избранные покоренные народы генерал-губернаторства и рейхскомиссариата были вначале полезным элементом и для метрополии, и для новообразованных колоний и люди, забыв себя, свой род, кровь и землю могли через предательство найти себя в этой новой мощной империи, которая чуть не перевернула мир, то сегодняшний коллективный Запад оставил Украину de jure независимой, не включил ее в свои новые территориальные проекты, а позволил ей и дальше агонизировать как обломку Русской империи, по теории Л. Н. Гумилева. А поиск себя на гниющем теле ― это уже не предательство, для этого надо иметь уже психологию и гордость «опарыша».

Тут, как видим, концептуальное различие. Немцы шли сюда навсегда, сегодняшний же Запад, используя Украину как место связывания России, готов на все, лишь бы втянуть ее в затратный бой и заставить максимально использовать ресурсы на третьестепенном предполье, где у России пока нет стратегической инициативы.

Также следует понимать, что если семьдесят пять лет назад наш ответный путь к сердцу Кощея лежал по прямой через Восточную Европу, то сейчас оно за морем, и любые попытки решить вопрос на территории европейской периферии обречены на провал (по Э. Люттваку). Сегодняшняя Европа и Украина ― это Северная Африка 1940–1943 годов, где можно побеждать и проигрывать, но это не главный фронт, где решается победа в глобальном противостоянии.

Настоящая война партизан, бандеровцев и поляков всех против всех на Украине началась после того, как произошёл коренной перелом в войне. У нас Сталинград, у союзников ― Северная Африка. Ушлые украинцы начали потихоньку уходить из немецкой полиции и становиться на сторону возможного победителя. Активизировались поляки. А вот галичане, наоборот, будучи преданными делу рейха, потянулись в создаваемую СС дивизию «Галиция». И в том же марте 1943-го украинцы начинают Волынскую резню. Армия Крайова и Батальоны хлопске ответили. Вскорости по новым жестоким правилам пришлось действовать всем.

Но зная украинцев, могу предположить, что необходимы были именно два фактора, чтобы они начали сражаться. Одного коренного перелома или одной резни даже тогда могло быть мало. Скорее всего, причина такой аморфности украинцев в войне, по сравнению с русскими и белорусами, напрямую связана с более низкой значимостью общины на Украине из-за сказочно-плодородной земли (самоличное обладание которой считалось главным богатством) и хороших климатических условий. Как следствие, отсутствие культуры самоуправления на низовом уровне, так же как и отсутствие культуры сотрудничества/кооперации на том же низовом уровне. Поговорки про хатоскрайничество и сдыхание у соседа свиньи — лучшее отражение деформации украинского общества. Эта проблема остается актуальной и сейчас. Указанный недостаток удавалось купировать за счет пришлых польских, русских, немецких, еврейских управленцев, традиционной аристократии и новой мещанской интеллигенции. Не исключено, что именно поэтому украинская псевдоэлита и ее иноземные хозяева проводят отрицательный отбор среди жителей Украины, выдавливая за пределы страны всех, у кого есть мозг, потенциал, талант, все то, что может в будущем им угрожать, восстать. У третьего поколения гастарбайтеров уже давно вымыли такие понятия, как Родина и Моя Земля. Возможно, что ослабевшая Украина образца 2014 года сама была заинтересована в отсечении Крыма и Донбасса, мест, откуда в Киев и Львов могли прийти Люди с Чистой Совестью (П. Вершигора), как делали это уже в 1942–1943 годах.

Таким образом, как жители рейхскомиссариата «Украина» и генерал-губернаторства тогда, так и люди, которые живут сейчас на Украине, в абсолютной своей массе полностью аморфны и не хотят ни за что сражаться. Вполне возможно, что как тогда, так и сейчас два и более глобальных стресса (по Х. Цайссу) выбьют почву из-под ног мирно идущего на закланье стада, заставят способных быть людьми объединяться для борьбы за Свои Идеалы, за Свою Землю, за Свой Мир.

Но пока это фантастика. Все внешние игроки Украиной сейчас заинтересованы в более-менее стабильном ее состоянии и делают все возможное, чтобы страна продолжала дышать, а люди могли бы переместиться и найти себя на Западе или в России или вымереть с помощью внедрения «гениальных» реформ. По сути, на Украине остались либо те, кто смог себе заработать на хороший кусок хлеба с маслом и кому не надо думать о здоровье родных и образовании детей, или же те, кто ни на что не способен и не подходит ни для восточного, ни для западного рынков труда.

Такой деградирующий народ примет любую власть, любое государство.

Отсюда напрашивается вывод: Украину и ее население акторы рассматривают исключительно как объекты, которые уже даже тактически не влияют на их игру. Не исключено, что именно это является причиной, почему ни одна из сторон не вливает сюда оружие и ресурсы больше, чем необходимо для PR-акции.

И об экономической целесообразности. Американский исследователь партизанского движения Дж. Армстронг считает, что общие безвозвратные потери рейха от красных партизан на территории СССР были 30 000–35 000 (половина немцы, половина наши предатели). Из указанного выше общего количества на Украине было ликвидировано 10 000 врагов. Слишком незначительное количество. Поэтому это совершенно не то направление, куда есть смысл вливать существенные ресурсы. Сейчас же, в век гуманизма и диванной лени, урон противнику будет и того меньше. Получается, что России попросту нет смысла как-либо активизировать «дергание на болоте» (характеристика Украины М. Жванецким). Ущерб врагу ― как при автокатастрофе, а возмущения Запада и экономических-санкционных издержек максимум. Похоже, оно того не стоит.

Как тогда, так и сейчас ценность партизан ― в их активном присутствии. Ковпак получил первую звезду Героя, по сути, за то, что выжил со своим отрядом, а вторую ― за то, что побывал в Карпатах, хотя и не смог там закрепиться. Идеологический эффект от его рейда по пронемецкой Галиции был намного большим, чем все взорванные мосты и нефтяные вышки. Так же, как и имиджевые в глазах галицийцев и гуцулов потери нацистов, которым пришлось стягивать полицейские полки СС со всей Европы.

Таким образом, приходим к выводу, что партизанская деятельность на сегодняшней Украине ― это пока исключительно продукт автономных самоучек, для которых герилья, скорее всего, является самовыражением своего несогласия, неприятия, невозможности так жить дальше. Как и тогда, так и сейчас партизанская деятельность не имеет четких целей и является рефлексивной реакцией. Как и тогда, так и сейчас пропагандистский эффект партизанских действий гораздо важнее нанесенного материального урона.

Что можно сделать сегодня, пока проходит период раскачивания противоборствующих лагерей на Украине? Сформировать ощущение целей. Скорее всего, даже внутри России и красного Китая их нельзя декларировать открыто, как правила «Бойцовского клуба». Поэтому их должны генерировать инженеры человеческих душ. Показывать лишь в периферийном зрении. Вырабатывать интуицию своих. Полутонами обрисовывать методологию достижения. Причем для территорий, зараженных факельными шествиями, методы должны отличаться от методов на свободных землях.

При разработке идеологической борьбы активное внимание необходимо уделять роли личности, которая сможет повести за собой, созидать, объединять и буквально своим прикосновением менять мир вокруг.

Сергей Климов,

специально для alternatio.org

[1] С августа 1941-го по март 1942-го сформировано 1874 отряда (29 307 человек), а уже в мае 1942-го указываются следующие цифры: 37 (2%) отрядов 1 918 (7%) человек. Но, по сути, осталось лишь четыре значимых отряда: Сабурова, Копенкина, Ковпака и Федорова в Черниговской и Сумской областях (за пределами рейхскомиссариата «Украина»). Участник форума panarin Форум ТВС > Эхо Москвы > Обсуждение передач > Цена Победы www.forum-tvs.ru/index.php?showtopic=94834

[2] Разведывательные и диверсионные группы НКО и НКВД совершили 90-96% всех зарегистрированных и подтвержденных противником советских операций в тылу врага. Ю. Веремеев. Партизаны. Сайт Анатомия армии http://army.armor.kiev.ua/hist/partizan.shtml

[3] C мая по ноябрь 1942 года общая численность партизан выросла с 72 480 до 124 970 человек (с 491 до 1 769 отрядов), из них в Украинской ССР с 6 920 до 27 200 человек (со 110 до 705 отрядов), НО!!! На Украине на ноябрь 1942 года связь поддерживалась лишь с 57 (8%) отрядами численностью 7 820 (29%) человек. История Второй мировой войны 1939–1945 гг. (в 12 томах). — М.: Воениздат, 1973–1982, т. 5, карта 20.