Альтернатива

Он уже политический труп, но его окружение делает вид что это не так.

украинский МУДрец не наступает на грабли: он на них стоит!

Опупеть!

Цитирую Сергей Игнатов:

Приходится признать, что пан прызыдэнт в полной мере заслужил столь грубое, пренебрежительное, брезгливое обращение. Наконец-то. Наконец-то с ним заговорили так, как порядочные люди всегда говорят со шкурой, лгуном и предателем – утратившим честь и уважение, а потому с трудом терпимым в приличном обществе. Слишком уж он заврался. Избирателей обманул – грубо, как рыночный кидала, а с ними пробросил и главных зарубежных партнеров: наобещал, наюлил, нахитрил – и обманул. А за базар надо отвечать даже по его привычным уголовным понятиям. Особенно убогой, рассчитанной на полных недоумков, была его последняя ложь уже с трапа самолета в Москву – о каких-то якобы шагах в плане легализации русского языка – настолько явно шитая белыми нитками, что ее вынуждены были опровергнуть даже верные парламентские лизоблюды. Он умудрился в рекордные сроки стать столь же «нерукоподаваемым», как и его предшественник, американский муж, а до того целая череда прочих местных заправил, начиная от пятикратного изменника Мазепы – все сплошь предатели, ворюги и клятвопреступники, всегда перебегавшие к тому, кто сильнее или кажется таковым. Шкурная психология Януковича, простая как мычание, всеми давно прочитана – нахапать побольше, пока не поперли, а также сберечь уже нахапанное, хранимое в западных банках – отсюда и «эуропэйский выбир». До последнего «пануваты у риднои сторонци», ни с кем не делясь и никого не подпуская к корыту, по принципу «нэ зъим, так понадкусываю». Для того, собственно, и затевалась «незалэжнисть» - так когда-то жадная княжеская мелкота вырывала зубами в драке свой личный удел, чтобы безраздельно грабить в нем смердов. Он думал и дальше со всеми заигрывать и всех предавать, ибо это искусство ценится превыше всего на этой самой коррумпированной окраине Европы. Хитрость, лживость и предательство здесь всегда считались высоким подвигом и признаком большого ума. Хохол хвастается «я його надурыв» с такой же гордостью, с какой изобретатель патентует новую технологию, аспирант защищает диссертацию, а художник снимает вуаль с картины. Но повадки пана прызыдэнта быстро узнали – и других разговоров с ним уже не будет. Его толстая лживая морда всех уже раздражает. Он слишком долго надрывался над разучиванием убогого галичанского диалекта, но так и не усвоил элементарных правил порядочности. Его, примитивного, приходится грубо учить азам, как Шарикова – держи слово, не плюй в колодец, не предавай родичей, не гадь на родном подворье. Отныне ему суждено все чаще слышать: «Папаша, а вам не кажется, что ваше место у параши?»

+ 10000000000000%

Приходится признать, что пан прызыдэнт в полной мере заслужил столь грубое, пренебрежительное, брезгливое обращение. Наконец-то. Наконец-то с ним заговорили так, как порядочные люди всегда говорят со шкурой, лгуном и предателем – утратившим честь и уважение, а потому с трудом терпимым в приличном обществе. Слишком уж он заврался. Избирателей обманул – грубо, как рыночный кидала, а с ними пробросил и главных зарубежных партнеров: наобещал, наюлил, нахитрил – и обманул. А за базар надо отвечать даже по привычным ему уголовным понятиям. Особенно убогой, рассчитанной на полных недоумков, была его последняя ложь уже с трапа самолета в Москву – о каких-то якобы шагах в плане легализации русского языка – настолько явно шитая белыми нитками, что ее вынуждены были тут же опровергнуть даже самые верные лизоблюды. Он умудрился в рекордные сроки стать столь же «нерукоподаваемым», как и его предшественник, американский муж, а до того целая череда прочих местных заправил, начиная от пятикратного изменника Мазепы – все сплошь предатели, ворюги и клятвопреступники, всегда перебегавшие к тому, кто сильнее или кажется таковым. Шкурная психология Януковича, простая как мычание, всеми давно прочитана – нахапать побольше, пока не поперли, а также сберечь уже нахапанное, хранимое в западных банках – отсюда и «эуропэйский выбир». До последнего «пануваты у риднои сторонци», жадно растаскивая наследие великой экономики, построенной нашими отцами и дедами. Никого не подпуская к корыту, по принципу «нэ зъим, так понадкусываю». Для того, собственно, и затевалась «незалэжнисть» - так когда-то жадная княжеская мелкота вырывала зубами в драке свой личный удел, чтобы безраздельно грабить в нем смердов. Он думал и дальше со всеми заигрывать и всех предавать, ибо это искусство ценится превыше всего на этой самой коррумпированной окраине Европы. Хитрость, лживость и предательство здесь всегда считались высоким подвигом и признаком большого ума. Местный жлоб хвастается «я його надурыв» с такой же гордостью, с какой изобретатель патентует открытие, аспирант защищает диссертацию, а художник снимает вуаль с новой картины. Но повадки пана прызыдэнта быстро узнали – и других разговоров с ним уже не будет – ни в Европе (там с ним давно говорят как с холопом), ни в России. Его толстая лживая образина всех уже раздражает. Он слишком долго заучивал убогий галичанский диалект, но так и не усвоил элементарных правил порядочности. Его приходится грубо учить азам, как Шарикова – держи слово, не плюй в колодец, не лги, не воруй, не предавай родичей, не гадь на родном подворье. Отныне ему суждено все чаще слышать: «Папаша, а вам не кажется, что ваше место у параши?»

Натянули чела по самое немогу Есть надежда, что удавят